Продолжение, начало тут.
Громко объявленное Кремлем разоружение Украины, как и большинство других его целей в Восточной Европе, имеет мало шансов когда-либо материализоваться.
Публичные предложения России Украине и Западу за последний год часто были возмутительными и даже странными. Требования Москвы включали пересмотр предыдущих расширений НАТО, ограничение права Швеции, Финляндии и других государств на вступление в альянс, а также так называемую «денацификацию» Украины. Явная нелепость кремлевских идей исключает любое серьезное политическое обсуждение. Эти предложения представляют интерес только для современных историков, политических компаративистов и, возможно, социальных психологов, а не для политиков и экспертов.
Результатом всех описанных в первом абзаце процессов неизменно станет не только изоляция России от всего цивилизованного мира, но и её кардинальное поражение в войне с Украиной. Следствие чего, в том числе и по механизму проекции, описанному нами в первойчасти статьи, должны стать процессы денацификации РФ и её демилитаризации. Если считать рашизм новой формой фашизма/нацизма, то для преодоление пострашисткого синдрома на территории РФ возможно будет использовать и опыт Германии. Денацификация — это термин, используемый для описания процесса устранения нацистов и нацизма из общественной жизни в Германии и по всей оккупированной Европе после падения Третьего рейха.
Денацификация происходила во всех слоях немецкого общества, правительства и администрации, в том числе в экономической сфере, культуре, судебной системе и правительстве. Например, библиотеки были очищены от нацистских публикаций, а некоторые бывшие нацисты были уволены с государственных должностей.
Одна из немногих послевоенных политик, с которой согласились союзники, избавление немецкого общества от нацизма имело важное значение для послевоенного восстановления Германии и Европы. Задолго до капитуляциинацистская Германияв мае 1945 года Великий Альянс признал, что немецкое общество должно быть очищено от нацизма и заново знакомиться с демократией. В то время как удаление нацистской символики, литературы и уличных знаков было довольно простым процессом, удаление нацистской идеологии из немецкого общества было более трудным.
Несмотря на связанные с этим трудности, денацификация, несомненно, была необходима. Только сместив нацистов с государственных должностей и руководящих должностей, союзники могли предотвратить рост экстремизма, который доминировал в межвоенной политике. Единственным способом вернуть Германию в лоно интернационала был период демократического перевоспитания. Денацификация могла бы в некоторой степени залечить глубокие раны, которые они нанесли бесчисленным группам во время Второй мировой войны.
Денацификация помогла бы привлечь к ответственности виновных в преступлениях нацистов во время Второй мировой войны.
В октябре 1946 года Контрольный совет союзников объявил пять категорий нацистов, каждая из которых рассматривалась отдельно:
1.Крупные преступники (будут приговорены к пожизненному заключению / смертной казни);
2.Активисты, милитаристы и спекулянты (до десяти лет лишения свободы);
3.Мелкие правонарушители (условно до трех лет);
4.Последователи и сторонники нацистов (надзор и штраф);
5.Реабилитированные лица (без наказания).
Нацистская партия была запрещена, а пропаганда ее идей каралась смертью. Свастика и другие партийные символы были удалены из поля зрения общественности. Все немцы должны были заполнить анкету о своей причастности к нацизму. Бывших нацистов и местных жителей заставляли ходить по концентрационным лагерям или смотреть фильмы о жестоком обращении с заключенными-евреями.
Немецкому народу также сказали, что он несет ответственность. Им были розданы буклеты с фотографиями узников концлагерей со словами «В этом виноваты вы!»
Определенную роль сыграл и Нюрнбергский процесс, и реформа образование, и государственная пропаганда. Начальные фазы денацификации происходили в обстановке массового хаоса; многие немецкие школы были разрушены во время войны, одобренные нацистами учебники были совершенно неприемлемы для использования в послевоенное время, а учителей, не принадлежавших к нацистской партии, было немного. Несмотря на это множество проблем, школы Западной Германии восстановились и начали процветать в течение десятилетий после Второй мировой войны. Улучшилась подготовка учителей, и было введено много новых форм учебных программ для улучшения образования немецких студентов.
Результаты денацификации не обнадежили. Большая часть населения Германии оставалась сочувствующей Гитлеру и его партии даже после публичных судебных процессов и огласки Холокоста. В 1946 году 37 процентов немцев заявили, что Холокост был необходим для обеспечения безопасности немцев. В 1952 году четверть немцев все еще была хорошего мнения о Гитлере. Генерал Эйзенхауэр считал, что дух нацизма угаснет через 50 лет.
Тогда денацификация сработала лишь частично. Видимо, России предстоит пройти тот же путь, что и Германии, но на полный успех, даже, если всю мощь российской пропаганды перенаправить на де-рашизацию, рассчитывать не приходиться. Вспомним, что в 1990-е годы происходила активная критика советского режима, но значительная часть россиян воспринимало 1990-е годы, не как период просветления и покаяния, а как период «национального унижения». Есть большие риски, что и тут подобное повториться. Поэтому для устранения всемирной угрозы рашизма (с учетом немецкого опыта) необходимы два фактора: распад РФ и её полная демилитаризация.
Но денацификация должна и будет происходить лишь на фоне демилитаризации. Во многом, это свершится потому, что у основной массы населения РФ нет своей мировоззренческой позиции, и внешние процессы явным образом поспособствуют изменению общественного сознания. Это произойдёт и в том случае, если РФ сохранится как единое целое, и также и в том случае, если она распадется на ряд государств, которые тоже нужно будет демилитаризировать, чтобы избежать конфликтов между ними и их агрессии против современных соседей РФ.
Поэтому после Победы на РФ одной из программ, которые мировое сообщество поставит перед Россией (в ходе переговоров, которые могут происходить в жестком стиле, потому что Москва понимает только язык силы, любое доброе и снисходительное отношение ими трактуется как слабость) станет её принудительная демилитаризация.
Почему это должно произойти мы описали в первой части нашего очерка. Демилитаризация потенциально может выйти за рамки роспуска большинства или даже всех боевых частей министерств обороны и внутренних дел РФ, включая «промышленную демилитаризацию» путем кардинальной трансформации военной промышленности, её переориентирования на мирные, гуманитарные проекты.
Более того, в будущем мирном соглашении РФ может быть вынуждена согласиться с определенными ограничениями на приобретение в будущем определенных систем вооружений, ограничить численности войск, а также принять ограничения на размер и частоту военных учений, географическое расположение своих военных сил, согласиться на открытие и содержание иностранных военных баз, размещение международных войск на территории РФ, а также определенное военное партнерство и сотрудничество с другими государствами. Такие будущие ограничения наложат серьезные лимиты на послевоенную политику безопасности в РФ и в Евразии в целом.
Однако в настоящее время РФ все больше и больше милитаризируется. Большая часть взрослого мужского и частично женского населения РФ вооружается и обучается. Это в настоящий момент продвигается в системе даже среднего образования (про так называемую путинскую «Юнармию» я промолчу, есть менее громкие, но не менее эффективные проекты зомбирования подростков обоего пола). Страна наводняется все более разнообразным, сложным и тяжелым оружием — отечественного производства. Некоторые из новых вооружений РФ странным образом поступают из Ирана (или Китая). В некоторых случаях российские солдаты просто бросали свои машины, оружие или оборудование и оставляли их в Украине.
Если после Победы Мировому Сообществу и Международным Организациям (ООН и не только) будет предоставлена такая возможность, демилитаризация российских территорий может стать центральной повесткой дня мировой политики в отношении Москвы. Как материальная, а не идейная, юридическая или политическая цель, это менее иллюзорный проект, чем мифологизированная Россией «денацификация» украинского плюралистического общества. Демилитаризация может стать экзистенциальным вопросом для ограничениясуверенитета РФ — страны, в прошлом которой много насильственных столкновений и которая ввиду не только многолетней путинской пропаганды, но и специфики своего менталитета представляет угрозу для всех своих соседей.
Но тут следует произвести сопоставление с Украиной. В РФ милитаризация идет сверху, народ её принимает, а в Украине (с некоторыми издержками и изъянами, что неизбежно при любых социальных процессах) наблюдается синергия в деятельности верхов и низов.
Украинская самооборона имеет давнюю традицию, основанную на мощных исторических мифах, частично основанных на фактах, но также частично уходящих корнями в агиографию и героическое прошлое нации. Среди прочего, эта традиция относится к политической автономии и военной доблести досовременного украинского казачества — самоуправляющегося крестьянства, расположенного в основном в центральной, южной и восточной Украине. Он также опирается на преимущественно западноукраинское вооруженное националистическое движение во время Второй мировой войны и, в частности, на антисоветских бойцов Украинской повстанческой армии (УПА).
В сегодняшней Западной Украине до сих пор существует сильная историческая память о сопротивлении УПА, культивируемая как на словах, так и на словах элитами и широким населением Галиции, Волыни и других регионов. Стихийно формируемые батальоны часто ссылались в своем самоопределении на казачество, УПА и тому подобные прошлые примеры украинского вооруженного сопротивления российским оккупантам.
Оставил след опыт широкого общественного волонтерского движения во время Евромайдана в 2014 и 2015 годах. Значительная часть населения была вовлечена в поддержку бойцов-добровольцев. Практический опыт и исторические знания того периода были одной из причин, по которым кремлевский сценарий блицкрига 2022 года не реализовался. В то время как российская тайная операция по аннексии Крыма прошла гладко, восемь лет спустя мобилизационный и оборонительный опыт украинцев вырос до такой степени, что повторение успеха Москвы в 2014 году на юге Украины стало невозможным на севере и востоке Украины.
Но вернемся к проблеме демилитаризации РФ. Есть два потенциальных пути для усилий мирового сообщества по демилитаризации России, помимо уничтожения и захвата оборудования, которое уже происходит. Во-первых, это может быть попытка добиться «эндогенной демилитаризации», то есть формы разоружения, которую по тем или иным причинам осуществляет сама Москва после её «триумфального» поражения в настоящей войне. В качестве альтернативы Москве в ходе переговоров может быть предложена «экзогенная демилитаризация», то есть роспуск армии и переход военных складов под контроль международных организаций. Примерные процессы происходили, к слову сказать в Японии, после её поражения в во Второй Мировой войне. Сомнительно, чтобы тот или иной сценарий когда-либо материализовался. Тем не менее, оба варианта могут быть рассмотрены
Российское правительство, конечно, не будет добровольно участвовать в своей национальной демилитаризации. Однако его могут заставить дать письменное согласие на проведение кампании по демилитаризации после, например, безоговорочной капитуляции.
Отметим, что после событий на Белгородщине, перехода де факто города Шебекино под контроль военных формирований российского сопротивления, могут усилиться переходы российских территорий под власть отдельных военных групп (вовсе не исключено, что ЧВК Вагнера пожелает взять себе «вотчину» и обложить данью население) страны, пока РФ не капитулирует из-за внутренних деструктивных процессов.
Документ о капитуляции мог быть подписан как действующим Президентом и Правительством РФ, так и новым руководством (реальным, или условным Навальным). В последнем случае при оценке перспектив попытки демилитаризации решающее значение будет иметь то, будет ли новое правительство иметь необходимую степень легитимности в России.
Полностью легитимное старое или реально легитимное новое правительство будет иметь больше полномочий для мирного осуществления различных степеней демилитаризации. Оно также может рассчитывать на определенный уровень народного сотрудничества.
Вероятным исходом любой серьезной попытки любого правительства демилитаризовать Россию будет гражданский конфликт, междоусобица или война. Не только на приграничных территориях с Украиной любая серьезная попытка демилитаризации со стороны Москвы встретила бы решительное неприятие и даже вооруженное сопротивление (например, со стороны ЧВК Вагнера, бандформирований международного преступника и террориста Игоря Гиркина-Стрелкова). Межгосударственный конфликт между Россией и Украиной может перерасти в противостояние между относительно пораженческими и более патриотичными российскими группами, местностями, регионами и/или субкультурами.
Разоружение, навязанное России любым её правительством, вызовет протесты со стороны радикалов, о чем мы уже упомянули, и может привести к целой серии гражданских войн на её территории. В то время как эндогенная (внутренняя) демилитаризация могла бы расколоть российскую нацию и даже государство, экзогенная (внешняя) демилитаризация имела бы противоположный эффект.
Только на первый взгляд экзогенная демилитаризация кажется более осуществимой формой разоружения. Конечно, это не требует труднодостижимой сделки с российским правительством. Теоретически это могло быть инициировано в одностороннем порядке и быстро после Победы Украины. Однако де-факто это означало бы продолжение войны внутри России против нерегулярных комбатантов, поддерживаемых местным населением.
Демилитаризация представляется более практичной и понятной повесткой дня, чем более дикие предложения России Украине и Западу. Демилитаризация — знакомый термин, который используется со времен Версальского договора 1918 года. Тем не менее, обоим сценариям демилитаризации РФ препятствуют фундаментальные препятствия. Эндогенную демилитаризацию можно осуществить, но ее трудно инициировать. Напротив, экзогенная демилитаризация после Победы Украины может быть легко начата, но ее будет трудно осуществить.
Эндогенная демилитаризация предполагает сотрудничество полностью признанного — или, по крайней мере, полулегитимного — российского режима. Однако добиться такого сотрудничества будет сложно.
Даже в этом случае, если российская капитуляция будет достигнута, Москве все равно будет трудно обеспечить последующее сотрудничество полностью или частично легитимного российского правительства в процессе разоружения.
Экзогенная демилитаризация, напротив, не потребует сложных и рискованных приготовлений. Теоретически это может быть односторонняя мера, предпринятая Москвой, и для ее инициирования потребуется «всего лишь»Победа Украины на российскими оккупантами.
Сергей Сербин, историк