В произведениях ряда православных авторов ХХ века высказывалось мнение, что якобы сформулированный святым императором Юстинианом принцип был какой-то красивой идеей, которая осталась на бумаге, и никогда, или почти никогда, не находила выражения в реальности. Принцип симфонии был действителен. Это не Юстиниан изобрел его, он только сформулировал его. Сама симфония в той или иной форме является естественной формой сосуществования Церкви в государстве, управляемом верующим христианином и населенном преимущественно верующими христианами.
Любой верующий христианин, где бы он ни находился, должен заботиться о благе Церкви, которая является невестой Христа. Это естественно. Поэтому, если христианин стоит во главе государства, то он не теряет здесь этой цели и этого долга. Конечно, Церковь может выполнять свое служение и без этого, что подтверждает ее существование в языческом Риме, зороастрийской Персии, Мусульманском халифате и так далее.
Но в случае с христианским государством совместными усилиями становится возможным приблизить и уподобить жизнь общества небесному идеалу. Например, в христианском государстве есть территория, где живут дикие племена, пребывающие в язычестве и своим антиобщественным поведением вызывающие большое беспокойство у ближайших городов. Церковь посылает к ним миссионеров и тем самым повинуется заповеди Христа проповедовать Евангелие всем народам. А государство оплачивает им проезд и выделяет эскорт, чтобы они могли спокойно добраться до места назначения. Если миссионеры с Божьей помощью успешно обращают дикарей в Православие, то для Церкви радость новой паствы и вновь спасенных, и состояние облегчения, поскольку истинная вера преображает людей и их обычаи смягчаются, тем самым исчезая «очаг нестабильности» в регионе.
Вот вполне исторический пример того, как государство и Церковь вместе участвуют в благом деле, приносящем им двоякую пользу – и для этой жизни, и, что более важно, для жизни грядущего века, поскольку, согласно Писанию, «и разумный будет сиять, как светила неба, и те, кто привел многих к праведности, как звезды, во веки веков» (Дан. 12, 3).
Часто, чтобы обосновать идею о том, что предполагаемая идея симфонии никогда не воплощалась в жизнь, дают указания на определенные факты, ее нарушение в Византии. Действительно, это происходило, во-первых, когда некоторые императоры пытались навязать ересь-монофелитизм, иконоборчество или когда они применяли насилие, чтобы сделать свои греховные деяния законными, и вытесняли святых, которые разоблачали их за это.
Это действительно произошло, но это, во-первых, были скорее исключения, чем правила, а во-вторых, за всеми этими фактами никогда не стояло желания «демонтировать» саму систему симфонии Церкви и Государства. Так, в начале Х века император Лев VI снял святителя Патриарха Николая Мистика и отправил его в темницу в отдаленный монастырь, что породило тяжелую длительную рознь в Церкви. Но при этом все эти годы церковные каноны продолжали действовать в государстве как общеобязательные (для христиан) законы, государство продолжало обеспечивать защиту и поддержку Церкви во всех инициативах, в которых оно поддерживало ранее. За исключением личного конфликта между патриархом и императором, за исключением этого его греха, все остальное с точки зрения церковно-государственных отношений было таким же, как и раньше, и таким же образом, как и после Льва VI. Именно поэтому такие конфликты так относительно легко излечивались.
И более того, если мы посмотрим на сам конфликт, то увидим, что в нем все актеры чувствуют себя обязанными следовать разработанной концепции симфонии. Лев VI впал в грех, когда решил взять свою четвертую жену, что запрещено церковными канонами. После этого он пришел на литургию, намереваясь, как это было по обычаю, войти в алтарь, но патриарх преградил ему путь и запретил его, призвав к отказу от беззаконного сожительства и навязал покаяние. Император на глазах у всех со слезами умоляет впустить его в алтарь, но святитель Николай непреклонен. Лев VI, в принципе, мог применить силу, призвав охранников. Но он подчиняется патриарху. Более того, он признает себя подсудимым, мирянином архиерейского суда в духовных делах. После этой службы император пытается примириться с патриархом, и тот готов, но при одном условии: отказе от беззаконного сожительства. Лев не хочет отказываться от этого и начинает интриги. Как человек с властью и армией, он, в принципе, мог бы просто приказать, а неугодный патриарх просто «исчез бы». Но как христианин и глава христианского государства, он не может этого сделать. Патриарх может быть смещен только собором. А Лев через некоторых епископов корректирует церковные обвинения против святителя Николая и созывает беззаконный архиерейский собор, на котором патриарх лишается сана по ряду церковных обвинений. После этого Лев инициирует ложное обвинение в измене святому. И уже по этому обвинению отправляет его в ссылку.
Если мы посмотрим на эту печальную историю, то увидим, что даже императоры-преступники не чувствовали себя свободными от идеи о необходимости симфонии государства и Церкви, высказанной святым Юстинианом. Все вышеперечисленные трюки и изящные сочетания были сделаны так, чтобы формально принцип симфонии не казался нарушенным.
Уместно привести слова великого западного историка ХХ века Арнольда Тойнби, который писал, что в столкновениях римских восточных императоров с Константинопольскими патриархами первые выиграли много сражений, но не выиграли ни одной войны... даже в тех случаях, когда принесенный в жертву Патриарх не получал личного удовлетворения, с истечением времени труд, ради которого он пожертвовал собой, обычно выигрывал. А в религиозных вопросах императоры Восточной Римской империи всегда терпели поражение, когда их политика отходила от преобладающего народного чувства.
Так было и в данном случае. В конце концов, святого Николая Мистика вернули из темницы и созвали собор, на котором в очередной раз было провозглашено, что ни одному христианину не разрешается вступать в четвертый брак.
Говоря о тех искушениях и нарушениях, которые последовали, если можно так выразиться, с другой стороны, церковные, мы увидим, что святые отцы отмечали среди таких стремлений некоторых епископов использовать государственную власть для физического преследования еретиков и язычников. Блаженный Августин, преподобный Максим Исповедник, святой Исидор Севильский и, особенно, преподобный Феодор Студит писали об этом с осуждением.
Последний также выразил мнение, что нарушение симфонии государственными властями и направленное против Церкви является наказанием, налагаемым Богом за нарушение и злоупотребление тем же принципом со стороны Церкви.
Именно об очередном гонении на православных императором из-за вопроса о его незаконном браке преподобный Феодор пишет, что это было возмездием за то, что незадолго до этого епископы совершили грех, прибегнув к физическим репрессиям против павлицианских еретиков: «Церкви Божией не свойственно мстить за себя бичами, изгнанниками и темницами. Кроме того, я хочу сказать о деле павличан и их гонениях: ведь церковное право никому не грозит ножом, мечом или бичом. Ибо, – сказано в Священном Писании, – все, взявшие меч, погибнут вместе с мечом (Мф. 26, 52). Но так как все эти средства были использованы, как будто из глубин ада вырвался столп зла – эта Христова ересь, которая уничтожает всех».
Наверное, не лишним будет сказать и о другом типе соблазна, связанного с симфонией. Более того, это касается и преподобного Теодора Студита. После того, как император Никифор I Хеник погиб на войне, император Михаил I Рангаве взошел на трон. Он был не только православным по вере, но и очень благочестивым человеком, который очень уважал преподобного Феодора и прислушивался к его советам. Вскоре со стороны багдадского халифа пришло письмо, в котором мусульманский правитель просил отдать ему тех арабских сановников, которые в прежние времена переходили на сторону греков. В противном случае он угрожал войной. Было понятно, что ждет этих перебежчиков, которые когда-то доверяли православному государю, после экстрадиции мусульманам — страшная, мучительная смерть. Этот поступок имел несомненное моральное измерение.
Император Михаил обратился за советом к Константинопольскому Патриарху святому Никифору и к преподобному Феодору Студиту. Эту историю нам сообщает преподобный Феофан Исповедник. Он пишет, что святой Никифор «мудро посоветовал» императору выдать перебежчиков, так как, хотя их судьба печальна, но, предотвратив войну, можно будет спасти несравненно большее количество людей от гибели и бед. Преподобный Феодор дал еще один совет, который его духовный отец, преподобный Феофан, назвал «плохим советом», он сказал, что предавать людей, которые доверили тебе умереть, – это измена и абсолютно невозможно для христианина ни при каких обстоятельствах.
Михаил повиновался преподобному Феодору и отказался выдавать перебежчиков. Тогда халиф собрал войско и, как и обещал, отправился воевать против Византии. Император также собрал армию, выступил против него и потерпел поражение. Многие солдаты погибли, византийские города были разорены арабами, тысячи христианских заключенных были доставлены в халифат для продажи в рабство. Из-за поражения православному императору Михаилу пришлось отречься от престола и уйти в монастырь. Император Лев III, который был еретиком, пришел к власти. Он начал возрождать иконоборчество и развязал гонения на Церковь, во время которых пострадали и святитель Никифор Константинопольский, и преподобный Феофан Исповедник, и преподобный Феодор Студит.
Это печальный пример для Православия. Кто в этом виноват? Преподобный Феодор, который давал такие благородные, но неудачные советы в государственных делах? Похоже, что вина здесь в первую очередь лежит на самом императоре Михаиле. Он должен был сам принимать решения в тех вопросах, которые касались его власти, не вовлекая и не заставляя вникать в них человека, который, будучи преданным церкви с юности, был далек от реалий государственного управления. Император Михаил не должен был освобождать себя от моральной ответственности в сложном этическом вопросе, перекладывая ее на людей Церкви.
Но, несмотря на некоторые ошибки, идея симфонии власти была верна и пронизывала все византийское общество, обладала умами императоров как должное. Вот как писал об этом император Иоанн Комнин в XII веке: «Я признавал две объекты в продолжении моего царствования совершенно отличными друг от друга: одна – духовная сила, которая исходит от Великого и высшего первосвященника, Князя мира, Христа, дарованного его апостолам и ученикам, как неизменное благо, через которое по божественному закону они получили власть вязать и решать всех людей. И другой субъект – власть мирская, власть, обращенная во временное, по божественному слову: дайте кесарю, то, что ему принадлежит, власть, заключенную в ее собственной сфере. Эти две, доминирующие в мире, власти хоть и обособленны и разные, но действуют на взаимную выгоду в гармоничной связи, успокаивая и пополняя друг друга. Они могут быть сопоставимы с двумя сестрами, Марфой и Марией, которые описаны в Евангелиях. Из созвучного открытия этих двух авторитетов возникает общее благо, а из их враждебных отношений возникает большой вред».
Такое установление было нормой для Византии, и его нарушение было досадным исключением, не повлекшим за собой отмену самой нормы. И симфония не ограничивалась одной Византией. Но и в более позднее время принцип симфонии неизменно находил выражение в жизни православных королевств — греческого, сербского, болгарского и румынского — получивших независимость от османского ига в XIX веке.
И, конечно, она востребована и в настоящее время. В хорошем смысле это неизбежно всегда, как только во главе государства стоит искренне верующий человек. И тогда, чтобы реализовать принцип симфонии, даже не обязательно предоставлять Православию статус государственной религии со всеми вытекающими изменениями в законодательстве. Поскольку принцип симфонии, как и все присутствующие, является фактом, а не буквой закона.
Ту же точку зрения позже озвучил преподобный Феодор Студит (†826): «Бог даровал христианам два высших дара – священство и Царство, через которое земные дела управляются как небесные».
Однако такие отношения между Церковью и государством впоследствии привели к тому, что императоры — преемники Константина — в религиозных вопросах брали на себя больше, чем требовалось, благо Церкви и ее благ, и в то же время было забыто истинное представление об императоре как члене Церкви, подчиненном голосу пастырей в вопросах религии. Такое заблуждение об отношении высших светских властей к Церкви доводит до логического завершения император Исаак II Ангел (†1204): «Царям позволено делать все, потому что на земле нет разницы между Богом и царем; царям позволено делать все, и они могут быть неразрывно поглощены Богом наряду со своими собственными, поскольку это царское достоинство, которое они получили от Бога, и между Богом и ними нет дистанции».
Согласно учению Православной Церкви, спасение человека возможно только через введение Богомечеловеческой жизни Господа Иисуса Христа, начатой им в себя на земле. Неразрывное соединение божественной и человеческой природы во Христе навсегда определяет норму (идеал) правильных, а потому правильных отношений между духовенством и государством. Государство является плодом сознательной и целенаправленной деятельности человека, и нет такой области жизни, в которой он был бы по праву свободен от Бога и Его закона: вся жизнь должна подчиняться Закону Божественному.
Православная мысль на протяжении многих веков вырабатывала идею симфонии, или, другими словами, гармоничного единства священства и царства, по принципу неразделимости и неразделимости божественного и человеческого в земной жизни, и как бы вытекает из догмата о воплощении Бога, поэтому никогда не отклонялась от этого принципа.
Святой Никодим (Милаш), епископ Далматинско-Истринский, приводит исторический пример воцерковления императора Константина, и поэтому отцы Седьмого Вселенского Собора восторженно приветствуют восстановление прежних отношений между Церковью и государством, и в актах Собора мы читаем следующее: «Священник есть освящение и укрепление императорской власти, а императорская власть есть власть и опора священства... Священство хранит небесное и заботится о нем, а императорская власть через справедливые законы управляет земным. Теперь препятствие упало, и желаемая связь восстановлена». Это наложило каноническую печать на учение об отношениях между двумя властями, которое проповедовала Церковь древних времен и которое было проникнуто как Отцами Церкви, так и христианскими государями.