В прошлых очерках мы показали, что в период Киевской Руси, в эпоху Казацкой Украины, да и более того, в Залесье, в Московском княжестве и царстве в целом (за исключением некоторых эксцессов) общественное восприятие гомосексуальности было здоровым и толерантным. Таковым оно и оставалось и в Российской империи, где господствовало снисходительное отношение к этому явлению, как в верхах, так и в низах общества.
Мы писали об этом, чтобы показать читателю, что мифы современных пропагандистов, о том, что гомосексуальность является принесённым извне (с «гнилого Запада» продуктом) не подтверждается историческим материалом. Тогда встает закономерный вопрос: а где все исток, начло современной пещерной гомофобии, которая как раковая опухоль разъедает сознание одной страны на Севере Евразии, а порою и в целом на постсоветском пространстве.
Для этого нам нужно рассмотреть под этим углом историю последних 105 лет.
Итак, Временное правительство, образованное конституционными демократами и социалистами-революционерами после отречения императора Николая II в феврале 1917 года, продержалось всего 8 месяцев. Режим, постоянно саботируемый монархистами справа и большевиками слева, пытался защищать права и свободу человека в условиях России, никогда не имевшей подобного опыта.
Это был период, когда женщинам и меньшинствам были даны все гражданские и политические права, включая избирательное. Захват власти Лениным и Троцким в октябре 1917 г. приветствовался тогда многими как закрепление прав, завоеванных в революциях 1905 г. и февраля 1917 г. Но что касается прав и свободы личности (в том числе гомосексуалистов), октябрьская революция была на самом деле скорее отрицанием двух предыдущих революций, чем их продолжением.
Октябрьская революция прервала естественный процесс развития гомосексуальной культуры в России. Большевики ненавидели всякую сексуальность, которая не поддавалась государственному контролю и не имела репродуктивного значения.
Кроме того, как и европейские левые, они ассоциировали однополую любовь с разложением господствующих классов и были убеждены, что с победой пролетарской революции «все сексуальные извращения исчезнут». Вам это ничего не напоминает? Да, прошло уже 100 лет, а формы выражения пропагандистов не поменялись. В ход идут те же установки; что тогда, что и теперь и вульгарно игнорируются причины этого явления, а его носители подвергаются жестокому остракизму, в лучшем случае.
Инициатива отмены анти-гомосексуального законодательства после Февральской революции принадлежала не большевикам, а кадетам и анархистам. Тем не менее, после Октября, с отменой старого Уложения о наказаниях соответствующие его статьи также утратили силу. В уголовных кодексах РСФСР 1922 и 1926 гг. гомосексуализм не упоминается, хотя там, где он был сильнее всего распространен, в исламских республиках Азербайджане, Туркмении и Узбекистане, а также в Грузии соответствующие законы сохранились.
Советские медики и юристы очень гордились прогрессивностью своего законодательства. На Копенгагенском конгрессе Всемирной лиги сексуальных реформ (1928) оно даже ставилось в пример другим странам. В 1930 г. Комуняцкие мерзкие пропагандисты писали в Большой Советской энциклопедии: «Советское законодательство не знает так называемых преступлений, направленных против нравственности. Наше законодательство, исходя из принципа защиты общества, предусматривает наказание лишь в тех случаях, когда объектом интереса гомосексуалистов становятся малолетние и несовершеннолетние...». Однако формальная декриминализация содомии не означала прекращения уголовных преследований гомосексуалов под флагом борьбы с совращением несовершеннолетних и с «непристойным поведением». Осенью 1922 г., уже после опубликования нового уголовного кодекса, в Петрограде состоялся громкий процесс над группой военных моряков, собиравшихся в частной квартире, в качестве эксперта обвинения выступал В. М. Бехтерев. В другом случае преследованию подверглась пара лесбиянок, одна из которых «незаконно» сменила имя с «Евгении» на «Евгения», причем они отказались подчиниться требованию расторгнуть свой фактический брак.
Официальная позиция советской медицины и юриспруденции в 1920-е годы сводилась к тому, что гомосексуализм не преступление, а трудноизлечимая или даже вовсе неизлечимая болезнь: «Понимая неправильность развития гомосексуалиста, общество не возлагает и не может возлагать вину за нее на носителя этих особенностей... Подчеркивая значение истоков, откуда такая аномалия растет, наше общество рядом профилактических и оздоровительных мер создает все необходимые условия к тому, чтобы жизненные столкновения гомосексуалистов были возможно безболезненнее и чтобы отчужденность, свойственная им, рассосалась в новом коллективе».
Уже в 1920-х годах возможности открытого философского и художественного обсуждения этой темы, открывшиеся в начале века, были сведены на нет. Гомосексуальная тема становится более редкой в литературе в 1920-е годы, однако она еще встречается у такого большого писателя, как Андрей Платонов (повесть «Ямская слобода», ряд гомоэротических эпизодов в «Чевенгуре»).
По окончании гражданской войны был обнародован новый советский Уголовный кодекс, в который в 1926 г. были внесены поправки. В сексуальной сфере новый кодекс запрещал половые сношения с детьми до 16 лет, мужскую и женскую проституцию и сводничество. Дальше стало хуже. 17 декабря 1933 г. было опубликовано Постановление ВЦИК, которое 7 марта 1934 г. стало законом, согласно которому мужеложство снова стало уголовным преступлением, эта норма вошла в уголовные кодексы всех советских республик. По статье 121 Уголовного кодекса РСФСР мужеложство каралось лишением свободы на срок до 5 лет, а в случае применения физического насилия или его угроз, или в отношении несовершеннолетнего, или с использованием зависимого положения потерпевшего - на срок до 8 лет.
В январе 1936 г. нарком юстиции Николай Крыленко заявил, что гомосексуализм – это продукт «разложения эксплуататорских классов, которые не знают, что делать»; в социалистическом обществе, основанном на здоровых принципах, таким людям, по словам Крыленко, «вообще не должно быть места». Гомосексуализм был, таким образом, прямо «увязан» с контрреволюцией. Позже советские юристы и медики говорили о гомосексуализме преимущественно как о проявлении «морального разложения буржуазии», дословно повторяя аргументы германских фашистов.
Статья 121 затрагивала судьбы многих тысяч людей. В 1930-1980-х годах по ней ежегодно осуждались и отправлялись в тюрьмы и лагеря около 1000 мужчин. В конце 1980-х их число стало уменьшаться. По данным Министерства юстиции РФ, в 1989 г. по статье 121 в России были приговорены 538 человек, в 1990 г. - 497, в 1991 г. - 462, в первом полугодии 1992 г. - 227 человек. Правда, неизвестно, как распределялись при этом осужденные по ст. 121.1 и 121.2, а также входят ли в это число люди, осужденные уже в местах заключения, число которых может быть значительным. По сведениям МВД, на момент отмены статьи 121.1, 27 мая 1993 г. в местах лишения свободы находилось 73 мужчины, осужденных исключительно за добровольные сексуальные отношения со взрослыми мужчинами, и 192 мужчины, отбывающих срок по совокупности этой и нескольких других статей.
Советская пенитенциарная система сама продуцировала гомосексуальность. Криминальная сексуальная символика, язык и ритуалы везде и всюду тесно связаны с иерархическими отношениями власти, господства и подчинения, они более или менее стабильны и универсальны почти во всех закрытых мужских сообществах.
В криминальной среде реальное или символическое, условное (достаточно произнести, даже не зная их смысла, определенные слова или выполнить некий ритуал) изнасилование - прежде всего средство установления или поддержания властных отношений. Жертва, как бы она ни сопротивлялась, утрачивает свое мужское достоинство и престиж, а насильник, напротив, их повышает. При «смене власти» прежние вожаки, в свою очередь, насилуются и тем самым необратимо опускаются вниз иерархии. Дело не в сексуальной ориентации и даже не в отсутствии женщин, а в основанных на грубой силе социальных отношениях господства и подчинения и формирующей их знаковой системе, которая навязывается всем вновь пришедшим и передается из поколения в поколение.
Самые вероятные кандидаты на изнасилование - молодые заключенные. При медико- социологическом исследовании 246 заключенных, имевших известные лагерной администрации гомосексуальные контакты, каждый второй сказал, что был изнасилован уже в камере предварительного заключения, 39% - по дороге в колонию и 11% - в самом лагере. Большинство этих мужчин ранее не имели гомосексуального опыта, но после изнасилования, сделавшего их «опущенными», у них уже не было пути назад.
Ужасающее положение «опущенных» и разгул сексуального насилия в тюрьмах и лагерях подробно описаны в многочисленных диссидентских воспоминаниях (Андрея Амальрика, Эдуарда Кузнецова, Вадима Делоне, Леонида Ламма и др.) и рассказах тех, кто сам сидел по 121-й статье или стал жертвой сексуального насилия в лагере (Геннадий Трифонов, Павел Масальский, Валерий Климов и др.).
Приведем фрагмент воспоминаний о жизни в советской тюрьме. «В пидоры попадают не только те, кто на воле имел склонность к гомосексуализму (в самом лагере предосудительна только пассивная роль), но и по самым разным поводам. Иногда достаточно иметь миловидную внешность и слабый характер. Скажем, привели отряд в баню. Помылись (какое там мытье: кран один на сто человек, шаек не хватает, душ не работает), вышли в предбанник. Распоряжающийся вор обводит всех оценивающим взглядом. Решает: «Ты, ты и ты - остаетесь на уборку», - и нехорошо усмехается. Пареньки, на которых пал выбор, уходят назад в банное помещение. В предбанник с гоготом вваливается гурьба знатных воров. Они раздеваются и, сизо-голубые от сплошной наколки, поигрывая мускулами, проходят туда, где только что исчезли наши ребята. Отряд уводят. Поздним вечером ребята возвращаются заплаканные и кучкой забиваются в угол. К ним никто не подходит. Участь их определена».
Сходная, хотя и менее жесткая система, бытовала и в женских лагерях, где грубые, мужеподобные и носящие мужские имена «коблы» помыкали зависящими от них «ковырялками». Эти сексуальные роли были необратимы. Если мужчинам-уголовникам удавалось прорваться в женский лагерь, высшей доблестью считалось изнасиловать «коблу», которая после этого была обязана покончить самоубийством. Администрация тюрьмы или лагеря даже при желании практически бессильна изменить эти отношения, предпочитая использовать их в собственных целях.
Угроза, что «отпидарасят» часто использовалась следователями и охраной лагерей, чтобы получить от жертвы нужные показания или завербовать ее.
Вообще говоря, нравы советских тюрем и принятые в них ритуалы, язык и символы мало чем отличались от американских или иных пенитенциарных учреждений, но советские тюрьмы значительно менее благоустроены, чем западные, поэтому здесь все еще более жестоко и страшно.
При этом ни жертвы, ни насильники не обязательно гомосексуалы, просто слабые вынуждены подчиняться более сильным, а гомосексуальный акт закрепляет эти отношения. По словам анонимного автора, опросившего более 600 военнослужащих, «техника изнасилования повсюду одна и та же: как правило, после отбоя двое-трое старослужащих отводят намеченную жертву в сушилку, каптерку или другое уединенное место (раньше популярны были ленинские комнаты) и, подкрепляя свою просьбу кулаками, предлагают обслужить дедушку». В обмен на уступчивость предлагается «хорошая жизнь» - освобождение от нарядов и покровительство.
Выполняются обещания крайне редко, и легковерный, о сексуальной роли которого становится скоро известно всей роте, весь срок службы несет двойные тяготы и навсегда остается «сынком», прислуживая даже ребятам своего призыва.
Поскольку однополая любовь в любой форме была вне закона, до конца 1991 г. «голубым» было негде открыто встречаться с себе подобными. В больших городах существовали известные места, так называемые «плешки», где собирался соответствующий контингент, однако страх разоблачения и шантажа лишает такие контакты человеческого тепла и интимности.
Экстенсивный безличный секс резко увеличивал риск заражения венерическими заболеваниями. Опасаясь разоблачения, люди избегали обращаться к врачам или делали это слишком поздно. В Москве поздние сроки госпитализации по поводу сифилиса были отмечены у 84% гомосексуалов. Еще труднее было выявить источник их заражения.
Ни о какой правовой защите гомосексуалов не могло быть и речи. Организованные группы хулиганов, иногда при негласной поддержке милиции, провоцируют, шантажируют, грабят, избивают и даже убивают «голубых», лицемерно изображая себя защитниками общественной нравственности и называя действия «ремонтом». Поскольку гомосексуалы боялись сообщать о таких случаях в милицию, большая часть этих преступлений оставалась безнаказанной, а потом работники милиции их же самих обвиняли в том, что они являются рассадниками преступности. Убийства с целью ограбления сплошь и рядом изображались следствием якобы свойственной гомосексуалам особой патологической ревностью и т. д.
Статью 121 нередко использовали также для расправы с инакомыслящими, набавления лагерных сроков и т. д. Часто из этих дел явственно торчали ослиные уши мразей из КГБ.
Так было, например, в начале 1980-х годов с известным ленинградским археологом и филологом Львом Клейном, процесс которого с начала и до конца дирижировался местным КГБ, с грубым нарушением всех процессуальных норм. Применение закона было избирательным.
Известные деятели культуры, если они не вступали с конфликт с властями, пользовались своего рода иммунитетом, на их «наклонности» смотрели сквозь пальцы. Но стоило не угодить влиятельному начальству, как закон тут же пускался в дело. Так сломали жизнь великого армянского кинорежиссера Сергея Параджанова и вынудили писать покаянные письма поэта Геннадия Трифонова. Во второй половине 1980-х годов подвергли позорному суду, уволили с работы и лишили почетных званий главного режиссера Ленинградского театра юного зрителя народного артиста РСФСР Зиновия Корогодского и т. д.
Первая антигомосексуальная кампания в советской прессе была очень короткой. Уже в середине 1930-х годов на его счет установилось полное и абсолютное молчание. Гомосексуализм просто нигде и никак не упоминался, став в буквальном смысле «неназываемым». Заговор молчания распространялся даже на такие академические сюжеты, как фаллические культы или античная педерастия. В сборнике русских переводов Марциала было опущено 88 стихотворений, в основном те, где упоминались однополые отношения, и/ли оральный секс. При переводе арабской поэзии любовные стихи, обращенные к мальчикам, переадресовывались девушкам, и тому подобное.
Мрачный заговор молчания еще больше усиливал психологическую трагедию советских «голубых»: они не могли даже выработать адекватного самосознания и понять, кто же они такие. Мало чем помогала им и медицина. Когда в 1970-х годах стали выходить первые книги по сексопатологии, гомосексуализм трактовался в них как опасное «половое извращение», болезнь, подлежащая лечению. Даже наиболее либеральные и просвещенные советские сексопатологи и психиатры, поддерживавшие декриминализацию гомосексуализма, за редкими исключениями по сей день считают его болезнью и воспроизводят в своих трудах многочисленные нелепости и отрицательные стереотипы, существующие в массовом сознании. В первом и единственном в то время учебном пособии по половому просвещению для учителей, изданном тиражом в 1 миллион экземпляров, гомосексуализм определялся как опасная патология и «посягательство на нормальный уклад в области половых отношений».
Эпидемия СПИДа еще больше ухудшила положение. В 1986 г. заместитель министра здравоохранения и Главный санитарный врач СССР академик медицины Николай Бургасов публично заявил: «У нас в стране отсутствуют условия для массового распространения заболевания: гомосексуализм как тяжкое половое извращение преследуется законом (статья УК РСФСР 121), проводится постоянная работа по разъяснению вреда наркотиков». Когда СПИД уже появился в СССР, руководители государственной эпидемиологической программы президент Академии медицинских наук В. И. Покровский и его сын В. В. Покровский в своих публичных выступлениях опять-таки винили во всем гомосексуалов, представляя их носителями не только вируса приобретенного иммунодефицита, но и всякого прочего зла. Даже на страницах либерального «Огонька» первая советская жертва страшной болезни - инженер-гомосексуал, заразившийся в Африке, - описывалась с отвращением и осуждением.
Тем не менее гласность в сочетании с угрозой СПИДа сделала возможным более или менее открытое обсуждение проблем сексуальной ориентации сначала в научной, а затем и в массовой литературе.
Начиная с 1987 г. вопрос о том, что такое гомосексуализм и как относиться к «голубым» - считать ли их больными, преступниками или жертвами судьбы, - стал широко обсуждаться на страницах массовой, особенно молодежной, печати («Московский комсомолец», «Комсомольская правда», «Собеседник», «Молодой коммунист», «Литературная газета», «Огонек», «Аргументы и факты», «СПИД-инфо», «Юность», «Парус», некоторые местные газеты), по радио и на телевидении. Из журналистских очерков и опубликованных писем гомосексуалов, лесбиянок и их родителей рядовые советские люди впервые стали узнавать об искалеченных судьбах, милицейском произволе, судебных репрессиях, сексуальном насилии в тюрьмах, лагерях, в армии и о трагическом, неизбывном одиночестве людей, обреченных жить в постоянном страхе и не могущих встретить себе подобных. Каждая такая публикация вызывала целый поток противоречивых откликов.
Параллельно обсуждалась и проблема декриминализации гомосексуализма в юридических кругах. О нелогичности статьи 121 Уголовного кодекса РСФСР говорилось уже в учебнике уголовного права М. Шаргородского и П. Осипова (1973). Ведущий советский юрист в области половых преступлений, профессор А. Н. Игнатов, поднимал этот вопрос перед руководством Министерства внутренних дел СССР в 1979 г.
Процесс декриминализации гомосексуальности затянулся до 27 мая 1993 г., когда был опубликован Закон о внесении изменений в Уголовный кодекс РСФСР, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР и Исправительно-трудовой кодекс РСФСР, который отменил статью 121. Сделано это было главным образом под давлением международного общественного мнения, чтобы облегчить вступление России в Совет Европы, без широкого оповещения и разъяснения в средствах массовой информации. После этого развернулась борьба вокруг нового Уголовного кодекса РФ.
В итоге был принят компромиссный вариант. В новом УК, вступившем в силу 1 января 1997 г., особой статьи о мужеложстве нет, но статья 132 Насильственные действия сексуального характера предусматривает, что «мужеложство, лесбиянство или иные действия сексуального характера с применением насилия или угрозы его применения к потерпевшему (потерпевшей) или к другим лицам либо с использованием беспомощного положения потерпевшего (потерпевшей) наказываются лишением свободы на срок от трех до шести лет».
Исчезло и фигурировавшее в разных вариантах законопроекта удовлетворение половой потребности в «извращенных формах». Статья 133 карает «понуждение лица к половому сношению, мужеложству, лесбиянству или совершению иных действий сексуального характера путем шантажа, угрозы уничтожения, повреждения или изъятия имущества либо с использованием материальной или иной зависимости потерпевшего».
Упоминание лесбиянства, которого не было ни в одном русском уголовном законодательстве, формально есть шаг назад, но фактически это своеобразная, хотя довольно комичная, дань принципу равенства полов. Отказаться от упоминания мужеложства законодатели не решились, но наказываются только насильственные действия. И, что очень важно, статьей 134 установлен единый легальный возраст начала сексуальной жизни - 16 лет, независимо от пола участников. Так что в этом отношении тогда (далеко до путинских времен) Россия сделала большой шаг вперед. Но потом были сделаны большие шаги назад, но это уже тема для следующего очерка.
Но как бы, ни менялось законодательство, реальное положение сексуальных меньшинств зависит не только и не столько от нормы закона, сколько от состояния общественной психологии.
Далее нам необходимо рассмотреть то, как на юридическом уровне преследовали гомосексуалов в разных республиках бывшего СССР. Так, в некоторых республиках статью немного изменили из-за «национальных особенностей». Например, в Азербайджане уголовно преследовался анальный секс, в частности между мужчиной и женщиной. А в Таджикской и Узбекской ССР термин «мужеложство» заменили на «бачебазство» и поместили в раздел о «пережитках старого быта». Бача-бази – это вид сексуального рабства и проституции подростков в некоторых странах Средней Азии, когда мальчики в женской одежде исполняют эротические танцы перед взрослыми мужчинами, которые могут их «купить» для сексуальных утех.
Неофициальное обозначение периода в истории СССР от прихода к власти Леонида Брежнева в середине 1960-х годов до начала перестройки в 1980-х. Этот период характеризуется отсутствием каких-либо серьезных потрясений в политической жизни страны, а также относительной социальной стабильностью и более высоким, чем в предыдущие десятилетия, уровнем жизни.
Распространенной стала практика принудительного медикаментозного и психиатрического «лечения» лесбиянок и геев. Появилось даже несколько «авторских практик» терапии. Например, женщин заставляли принимать седативный аминазин, который подавлял либидо, а затем применяли гипноз. Мужчинам давали апоморфин, вызывающий рвоту, а затем показывали фотографии их партнеров.
Чаще всего представителей ЛГБТ-сообщества подвергали карательной психиатрии, практиковавшейся для всех инакомыслящих. В течение двух-трех месяцев им давали психотропные препараты, после выхода из больниц ставили на учет как душевнобольных, впоследствии заставляли проходить обследование. Такие «диагнозы» не позволяли им занимать определенные должности и даже получать водительские права. Практиковались и другие способы давления вроде «товарищеских судов» — по сути публичного осуждения и унижения со стороны коллег.
Далее нам необходимо обратить внимание на один нелицеприятный факт. Первой поправки в УК внесла Украинская ССР. Иными словами, криминализация гей-секса в Украине состоялась 11 января 1934, когда в Харькове председатель Всеукраинского центрального исполнительного комитета Григорий Петровский подписал Постановление об уголовной ответственности за мужеложство. Этим актом предусматривалось возвращение статьи за мужеложство в Уголовный кодекс УССР. В Уголовный кодекс Украинской ССР была добавлена статья под номером 165 (1), которая предусматривала наказание за добровольный половой акт двух мужчин – лишение свободы на срок до 5 лет. За мужеложство, которое было совершено «с использованием зависимого положения потерпевшего, с насилием, за плату, по профессии или публично – лишение свободы на срок до 8 лет».
1 апреля 1961 вступила в силу новая редакция статьи за мужеложство в Уголовном кодексе УССР. Статья о мужеложство имела номер 122 и предусматривала наказание за гомосексуальные связи в виде лишения свободы до 1 года или ссылки на срок до 3 лет.
Именно эту статью смягчили депутаты 12 декабря 1991. Первый докладчик по этому вопросу, тогдашний председатель Комиссии ВРУ по вопросам здоровья человека Павел Вицяк рассказал, что декриминализация добровольных гомосексуальных отношений была предложена «с целью налаживания эффективного медицинского контроля за еще одной группой повышенного риска (заражение ВИЧ) – гомосексуалистами».
Тогда Правительственная Комиссия предложила новую редакцию «статьи 122 Уголовного кодекса Украины, которая позволяет реализовать гомосексуальные половые сношения, если они имеют место без применения насилия или действий в отношении несовершеннолетнего, его принятие будет способствовать добровольному анонимному медицинскому осмотру этой категории граждан и тем самым – предотвращению распространения СПИДа. Учитывая вышесказанное, комиссия просит поддержать ее предложения и принять законопроект в предложенной им редакции», – произнес на заседании Совета Вицяк.
Изменения в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы вступили в силу 20 января 1992. Однако, статья 122 под названием «Мужеложство» осталась в Уголовном кодексе и теперь предусматривала ответственность только за половое сношение между мужчинами, «совершенные с применением физического насилия, угрозы или использованием беспомощного состояния потерпевшего» (от 2 до 5 лет) и «совершенные группой лиц или к несовершеннолетним, или лицом, ранее совершившим такое преступление» (до 8 лет).
1 сентября 2001 в связи с введением в действие нового Уголовного кодекса Украины статья 122 под названием «Мужеложство» была окончательно изъята из него. До сих пор украинские силовые ведомства не сделали публичной информацию о том, сколько Украинских граждан было осуждено за «гомосексуальность» в советские времена.
В то же время декриминализация гомосексуальности не означала ее полную реабилитацию в глазах граждан Украины. Неоднократные социологические опросы показывают, что украинцы не готовы обеспечить равенство ЛГБТ-сообщества. На этом в течение последних десятилетий неоднократно спекулировали пророссийские политики, которые вносили законопроекты о криминализации «пропаганды гомосексуализма» или публично осуждали проведения Маршей равенства за права ЛГБТ. После победы Революции достоинства и трусливого бегства предателя Виктора Януковича украинское ЛГБТ-сообщество смогло публично заявить о себе на акциях, которые ежегодно охраняют тысячи полицейских. Постепенно, небольшими шагами, ЛГБТ показывают украинцам, что они имеют право на равенство и недискриминацию.
Президент Петр Порошенко, в 2015 году заявлял, что не видит оснований, чтобы кто-то препятствовал проведению Марша равенства, в том же году в ООН произнес, что для достижения целей устойчивого развития на национальном уровне Украина будет осуществлять новые программы и проекты, которые на практике обеспечат макроэкономическую стабильность, экологический баланс и социальную сплоченность. Сегодня, когда страна избрала нового президента, изрядно важно удержать и сохранить те положительные проевропейские преобразования, которые были достигнуты. Цели Устойчивого Развития ООН могут служить в качестве общей основы для дальнейших преобразований в Украине.
Советское общество отличалось крайней нетерпимостью к любому инакомыслию и необычному поведению, даже совершенно невинному. Гомосексуалы же были самой стигматизированной социальной группой. Но о том, что это глупо, никто не задувался. В советском обществе (особенно в той его части, что ранее была пролетариатом) культивировался тип мужчины, что получил грубое, но меткое наименование «бабник», но при этом многие представители сильного пола оказывались еще и гомофобами. Никто из них не ставил вопроса: а если геи не являются их конкурентами в погоне за женщинами, то тогда зачем же их презирать и преследовать?
В социально-культурологическом отношении можно выявить два источника современной пещерной гомофобии: 1) советская идеология, точнее та ее часть,
что была нами описана выше, та, что породила 121 статью УК и ее активное применения против, как гомосексуалов, так и в целом неугодных режиму людей; 2) чрезмерное распространение в советском обществе криминальной контр-культуры. По меткому замечанию преподавательницы одного из вузов, кандидата филологических наук, дамы с аристократическими корнями: «к сожалению, это закономерно, когда треть страны сидела, вторая треть их охраняла, а те, что остались, родственники и друзья и тех и тех». Или анекдот времен сталинизма: «государство-это трамвай, половина сидит, половина трясется». Не будем обращать внимание на статистические погрешности, но факт остается фактом. И фактом непреложным.
Из криминальной конр-культуры, которая пронизала собой все стороны жизни советского общества, соответствующие нравы распространились и в армии. «Неуставные отношения», дедовщина, тираническая власть старослужащих над новобранцами, часто включают явные или скрытые элементы сексуального насилия. Но не только в армии, в обществе в целом стали типичными гомофобные взгляды.
Статья 121 дамокловым мечом нависала и над теми, кто не сидел в тюрьмах. Милиция и КГБ вели списки всех действительных и подозреваемых гомосексуалов, используя эту информацию в целях шантажа. Эти списки, разумеется, существуют и поныне. Более того, составляются новые, высока вероятность, что в путинской России, если снова не криминализуют гомосексуальные отношения (даже по обоюдному согласию), то преследование гомосексуалов будет только ужесточаться. В «содомии» и «педестрастии» будут обвинять политических, или иных оппонентов, такого рода обвинения станут одним из способов устранения конкурентов, или людей по той или иной причине неугодных новому тоталитарному режиму.
В настоящее время Украина проходит сложный (и, если честно, запоздалый, процесс де-коммунизации), а это означает, что нужно не только менять название улиц и удалять с них монументы советской эпохи, но и менять ментальность, решительно отказываться от установок, распространённых в Советском Союзе, в частности, решительно отмежевываться от гомофобии, возвращаться к традициям наших предков, русичей и казаков, которые не подвергали преследованиям и остракизму гомосексуалов. В христианском же отношении (типичном для всех конфессий) тут доминируют два принципа: 1) необходимость покаяния, за любые грехи с целью спасения души; 2) нужно ненавидеть грех, но любить грешника и не осуждать, а понимать.
Так давайте будем перестраивать наш менталитет именно на принципах Киевской Руси и Казацкой Украины, а не следовать антигуманным установкам, которые родом из советского тоталитаризма.
Сергей Сербин,
историк